Русский фактор. Вторая мировая война в Югославии. - Страница 34

Кроме того, в Словении частям дивизии пришлось срочно вникать в местные условия гражданской войны, поскольку в качестве союзников в борьбе с партизанами могли выступить и, как их называли в дивизии, «королевские партизаны», т. е. четники Д. Михайловича. При этом Верховное командование, по воспоминаниям Е. Побигущего-Рена, не одобряло контактов с четниками. Тем не менее связи, необходимые для совместных боевых действий против партизан, неофициально налаживались и были эффективны. Как вспоминал И. Нагаевский, останавливаясь в районах, которые контролировали четники генерала Михайловича, военнослужащие дивизии СС «Галичина» не опасались за свое спокойствие и даже не выставляли стражи. «Бывали случаи, что четники приглашали наших молодых офицеров и солдат на посиделки и искренне их угощали». По словам В.Д. Гайке, четников было значительно меньше, чем партизан, но они были хорошо организованы, вооружены и обмундированы. Четники действовали в районе восточнее Марибора, где не было ни немецких войск, ни партизан. При этом к немцам они относились лояльно и не вступали с ними в столкновения. Контакты украинцев с четниками не всегда были безоблачными. Так, в дивизию было намечено включить переброшенный в Югославию 31-й батальон СД, известный также как Украинский легион самообороны («Ukrainische Selbstschutzlegion»), который было намечено включить в дивизию «Галичина». Легион, который его солдаты называли «волыньским курнем», проследовал в феврале 1945 г. железнодорожным транспортом на станцию Прагерско в Мариборе и расположился в селах Шпильфельд, Обершварц и Унтершварцах. По пути через рейх ехавшее поездом на воссоединение с дивизией украинское пополнение активно занималось мародерством: «Во время очередной воздушной тревоги немецкие части покинули свои вагоны и стремглав побежали к хранилищам, а наши ребята используя эти обстоятельства, пошли на ''разведку''. После этого появились водка, коньяк, колбаса, рис, сахар и другие в то время продукты роскоши».

К тому времени легион насчитывал около 600 человек и имел четыре сотни, вооруженных советским стрелковым оружием, несколькими легкими и двумя станковыми пулеметами, а также одной противотанковой пушкой. В день, когда было запланировано парадное вхождение легиона в состав дивизии, 5 марта 1945 г., в его расположение в сопровождении оркестра и развевающегося украинского прапора выехали командир и начальник штаба полка, в который планировалось влить легион, но на месте их поджидало разочарование. Накануне запланированного «торжественного включения» значительное число солдат — от 250 (по мнению Е. Побигущего) до двух третей списочного состава (по мнению В.Д. Гайке) — под руководством хорунжего Романа Кивелюка-«Ворона» и хорунжего «Коваля» сбежали в лес, где вступили в контакт с четниками, чтобы те помогли им «вернуться в Украину». Легионеры, «пораскинув умом», поняли, что дело немцев проиграно и ушли в горы, надеясь на помощь «сербских четников генерала Михайловича», у которых они хотели отсидеться до подхода англо-американцев или перебраться в Венгрию, где можно было уйти на Картпаты. Только потом легионеры поняли, что «югославские четники — это немецкие союзники, и когда немцы их прижмут, то они могут выдать…еще до прихода союзников».Беглецы напрасно искали убежище в лесу восточнее Марибора, в районе Ленарт — Витомарци. Руководство четников решило отказаться от такого рискованного военно-политического союза и сообщило немцам о намерениях легионеров. Через адъютанта крайсфюрера Штирийского отечественного союзав Мариборе дивизия установила связь с четниками, которые постоянно информировали ее о передвижении группы беглецов. После переговоров и обещания немцев никого не наказывать легионеры 8 марта решили вернуться и в полном составе влились в дивизию. Единственной жертвой оказался лишь хорунжий Кивелюк, расстрелянный немцами за организацию грабежа мирного населения.

В конце марта дивизия оказалась в крайне тяжелом положении. Гитлер на совещании, состоявшемся в Берлине 23–24 марта 1945 г., потребовал разоружить дивизию «Галичина». При этом, по словам Е. Побигущего-Рена, Гитлер заявил, что «австрийские русины — это овцы, а не воины». Лишь дезорганизованность конца войны, а также наступление РККА и союзников спасли дивизию от разоружения. Эти «критические дни дивизии» подробно описал В.Д. Гайке. В апреле 1945 г. дивизия вступила в бой с частями 3-го украинского фронта в районе Гляйхенберг — Фельдбах, в австрийско-словенском пограничье, и в ходе этой операции покинула югославскую территорию. В начале марта 1945 г. дивизия с частями обеспечения и обозом насчитывала свыше 20 тысяч человек.

2.3. Казаки в составе немецких оккупационных сил в Югославии

Еще более многочисленной частью «подсоветских» коллаборационистов, воевавшей в оккупированной Югославии успешнее и дольше, была 1-я Казачья кавалерийская дивизия. Стоит напомнить, что идея казацкого сепаратизма привлекала умы немецких военных еще во времена Первой мировой и Гражданской войн в России. Эти симпатии особо зримо выразились в тесных отношениях, сложившихся между германскими оккупационными войсками на Украине и полугосударственным образованием Войска Донского, руководимого талантливым писателем и офицером Петром Николаевичем Красновым. После вхождения немецких войск на казачьи земли оккупантами была развернута активная пропагандистская кампания и объявлен призыв добровольцев с Дона, Кубани и Терека. О казаках, воевавших на стороне Третьего рейха, существует объемная историография. Уже в начале осени 1941 г. в немецком Генштабе появилось предложение офицера немецкой контрразведки барона фон Клейста о формировании из казаков антипартизанских частей, а 6 октября 1941 г. генерал Е. Вагнер приказал сформировать до 1 ноября 1941 г. такие группы в тылу армейских групп «Север», «Центр» и «Юг». Наконец, 28 октября 1941 г. в тылу армейской группы «Центр» был сформирован казачий эскадрон под командованием бывшего майора Красной армии донского казака И.Н. Кононова. К апрелю 1943 г. в составе вермахта находились уже около двадцати казачьих полков с численностью, варьировавшейся от 400 до 1000 бойцов, а также значительное число более мелких частей, так что общее количество казаков в вермахте составляло более 25 тысяч солдат и офицеров. Если численность «казачьих» частей учесть еще возможно, практически невозможно проанализировать реальное происхождение их личного состава — трудно определить, какой процент служивших в них относился к казакам и какой к «иногородним», и, наконец, насколько глубоко в среде рядового состава были укоренены убеждения о казачьей самостийности.