Русский фактор. Вторая мировая война в Югославии. - Страница 17

Первое, что бросается в глаза при изучении этих документов, — преобладание лиц старшего возраста. Только один из них был представителем второго поколения эмигрантов, причем его отец служил вместе с сыном. Этим молодым человеком был Михаил Лермонтов, причем благодаря своему возрасту он единственный был направлен немцами на технические курсы и получил специальность радиста. Еще одна интересная общая характеристика этой группы — их семейный статус. Если счесть документы из Пожаревца достаточно репрезентативными, то можно утверждать, что русские эмигранты в РОК не были радикально настроенными одиночками, в большинстве своем это были люди семейные, причем обладали крепкими связями не только внутри эмигрантского сообщества, но и в рамках сербской среды. Из 52 досье только 36 % принадлежало холостякам, а 64 % лиц состояли в браке. Показательно, что треть состоявших в браке военнослужащих были женаты на сербках. Причем связи эти были не фиктивным сожительством, а реальными браками. Две трети детей, которые принадлежали лицам, чьи досье были захвачены в Пожаревце, родились в смешанных браках. Интересно, что дети из этих браков носили либо типично сербские имена, либо русские имена, «незаметные» в сербской среде, что может также послужить хорошим подтверждением вовлеченности их отцов не только в эмигрантское сообщество, но и в более широкую сербскую среду. Более того, учитывая, что абсолютное большинство (51 из 52) человек из доступного нам статистического материала имели высшее или среднее образование, мы можем утверждать, что уровень репродуктивности у них был намного выше, чем это было типично для эмигрантов их уровня образованности и для эмигрантов вообще. Кроме того, можно предположить, что число лиц, состоявших в браке, и репродуктивность были бы еще больше, если бы мы рассматривали личные дела лиц не из Второго, а из Первого полка, сформированного из донских и кубанских казаков.

Остальные характеристики также достаточно интересны и в большинстве своем совпадают со средними по балканской эмиграции. Большинство из анализируемых 52 корпусников родились в европейской части России, при этом доминируют те, кто родился на юге и западе Российской империи: в Харьковской, Киевской, Гродненской и Виленской губерниях. Это было типично для эмиграции на Балканах, т. к. она формировалась в результате притока участников Гражданской войны на Юге России. Большинство лиц неоспоримо относятся к «великороссам» — если в качестве маркера использовать фамилии с русскими корнями, оканчивающиеся на «-ов, — ев». В то же время в списке есть один поляк (судя по фамилии, оканчивающейся на «-ски», месту рождения и католическому вероисповеданию), православный немец из Поволжья (судя по фамилии) и несколько человек, имевших малорусские и белорусские корни (судя по фамилии и месту рождения). И уж совершенно экзотичным выглядит то, что один из лейтенантов РОК вписал в свою семейную карточку супругу, которая, судя по имени, фамилии и месту рождения, была православной финкой. Здесь нельзя не вспомнить полное равнодушие военнослужащих РОК (в традициях императорской армии) к вопросу этнического происхождения. Большее значение в их глазах имели преданность русской государственности, последовательная неприязнь к коммунистам и принадлежность к православному вероисповеданию.

Уровень вовлеченности русских эмигрантов в антикоммунистическую деятельность в годы Гражданской войны в Югославии стал еще более высоким на заключающем этапе войны, с осени 1944-го до весны 1945 г. В это время союзники по антикоммунистической идеологии стремились к невероятным комбинациям для продления своей политической жизни. Общий путь отступления в Словению объединил словенских солдат генерала Льва Рупника, ряд четнических воевод (Момчило Джуич и др.) и добровольцев Димитрия Льотича, которые активно пытались вступить в контакты с частями генерала Власова. Особенно настойчивой идея о переговорах с Власовым была у Д. Льотича, который даже послал к Власову своего эмиссара — Божидара Найдановича. Кроме того, Льотич укреплял личные связи с располагавшимися рядом с ним частями 15-й казачьей дивизии и с руководством полка «Варяг».Одним из свидетельств ответной реакции Власова на предложения Льотича можно назвать опубликованную в льотичевской газете телеграмму с рождественским поздравлением генералу Милану Недичу. Разумеется, целью Льотича была выглядевшая в то время авантюрной (или по крайней мере совершенно преждевременной) идея основания на севере Югославии антикоммунистического славянского государства «Свободная Словения» (по модели осуществившегося позднее раздела Германии или Кореи). Хотя этим идеям не суждено было воплотиться в жизнь, сам факт их появления является еще одним свидетельством вовлеченности русских не только в оккупацию, но и в гражданскую войну в Югославии.

1.4. Гражданская антикоммунистическая деятельность русских эмигрантов в Югославии в годы войны

Русская эмиграция активно участвовала не только в вооруженной борьбе с партизанами, но и в пропагандистской войне против левой идеологии. Этот невоенный, гражданский вклад отдельных русских эмигрантов в гражданскую войну в Югославии хорошо заметен.

Участие в визуальной борьбе против коммунистической идеологии принимали и русские художники, корифеи «Золотого века югославского комикса», много сделавшие для развития этого направления прикладного искусства в предвоенной Югославии. Среди них был один из основателей сербского комикса, талантливый художник Юрий Павлович Лобачев (1909–2002), популярный в Сербии карикатурист под псевдонимом «Джордже Стрип». Стремясь заработать на хлеб насущный, Лобачев работал в графической подготовке недичевских СМИ и других оккупационных изданий. Активно участвовал в антикоммунистической пропаганде и другой талантливый художник — Константин Константинович Кузнецов (1895–1980), который рисовал карикатуры в недичевских юмористических журналах «Бодликаво прасе» («Дикобраз»), «Мали забавник» («Маленький весельчак»), создавал плакаты-комиксы «Притча без слов», «Ложь востока» и «Предупреждение», оформлял пропагандистские брошюры для немецкого агентства «Юго-восток». Именно он стал автором популярного комикса 1943–1944 гг. «Притча о несчастном короле». В ней в аллегорической форме были представлены: Старый король, Молодой король, Сановник злобного короля, Северный кровожадный тиран и Разбойник, под масками которых скрывались Александр Карагеоргиевич, его сын Петр, Черчилль, Сталин и Тито. Столь же плодотворно работал и Всеволод Константинович Гулевич (1903–1964), создавший в годы войны яркую череду «национально-идеальных» героев германского эпоса («Нибелунги») и сербского Средневековья («Меч судьбы»). Помимо вышеперечисленных и менее известные художники из среды русской эмиграции поставляли антикоммунистическую изобразительную продукцию для агентства «Юго-восток», для Отделения пропаганды при правительстве Милана Недича и для периодических изданий, выходивших на территории Сербии. Русские художники внесли свой вклад и в оформление Антимасонской выставки, организованной осенью 1941 г. муниципалитетом города Белграда с целью «разоблачения козней мировой закулисы».